На следующей неделе Эндрю Лоуни, автор бестселлера «The Mountbattens: Their Lives and Loves», публикует свою новую книгу, которая посвящена герцогам Виндзорским - «Traitor King: The Scandalous Exile of the Duke and Duchess of Windsor» (Король-предатель. Скандальное изгнание герцога и герцогини Виндзорских). Автор любезно делится несколькими отрывками с Daily Mail.
В день своего отречения Эдуард VIII пообедал с Уинстоном Черчиллем, а после провёл день, собирая свои личные вещи.
Его короткое правление, длившееся 326 дней, подошло к концу, что было ратифицировано парламентом несколькими часами ранее.
Атмосфера на прощальном семейном ужине в тот вечер была напряженной. Его младший брат Берти, ныне Георг VI, был в шоке, осознав реальность своей новой роли.
А остальные члены семьи все еще не оправились от событий последних нескольких недель, когда Эдуард угрожал покончить жизнь самоубийством, если не сможет жениться на дважды разведенной американке Уоллис Симпсон.
В 21:30 в пятницу, 11 декабря 1936 года, Эдуарда доставили в Виндзорский замок для радиообъявления на всю страну.
«Я понял, что не могу нести тяжелое бремя ответственности и выполнять свои обязанности короля так, как я хотел бы, без помощи и поддержки женщины, которую я люблю, - сказал он. - Теперь я полностью слагаю с себя общественные обязанности и снимаю с себя бремя».
Через полчаса, став герцогом Виндзорским, он вернулся в близлежащий Роял-лодж, чтобы попрощаться с семьей.
Его двоюродный брат Дики Маунтбеттен вспоминал: «Все плакали, когда он [Эдуард] вошел, но он ликовал. Он был похож на школьника, уезжающего на каникулы. «Все кончено! - все повторял он. - Закончилось, слава Богу!»
Эдвард склонился перед новым монархом и заявил: «Да благословит вас Бог, государь! Я надеюсь, что вы будете более счастливы, чем ваш предшественник», прежде чем исчезнуть в ночи, оставив остальную часть королевской семьи, по мнению ошеломленных наблюдателей, потерявшими дар речи.
Через несколько часов новоиспечённый герцог сел на корабль, направляющийся во Францию, а затем отправился в Вену, чтобы дождаться развода своей будущей жены со вторым мужем.
Короткая, но бурная королевская эпоха закончилась.
С того дня много было написано о кризисе отречения.
Спектакли, сериалы, книги и фильмы, рассказывающие романтическую историю о красивом монархе, отказавшемся от престола из-за любви, по-прежнему восхищают.
Напротив, о подробностях жизни пары в последующие десятилетия было известно относительно мало.
Теперь, опираясь на ранее не исследованные архивы и на серию интервью с людьми, которые их знали, я собрал по кусочкам исчерпывающую картину жизни бывшего короля и его жены в годы их изгнания.
Она не оптимистична. Их более поздние отношения были не такими, как история любви, которую часто изображают и которая рассказывает о счастливой жизни. Их более поздние отношения были наполнены предательствами и распрями.
Я расскажу о том, что:
Пара была одержима статусом, ожидая, что с ними по-прежнему будут обращаться как с членами королевской семьи;
Они заработали состояние, используя свою известность благодаря Голливуду, книгам, фильмам, выступлениям в СМИ и покровительствам;
Пара вела роскошный и потакающий собственным прихотям, но бесцельный образ жизни;
Эдуард безуспешно боролся за то, чтобы его жена получила титул Ее Королевского Высочества;
Их «финансовое урегулирование» вызвало обиду;
Пара отвергла попытки членов королевской семьи восстановить отношения;
Герцог Виндзорский считал, что после изгнания он все еще сможет выполнять церемониальные и военные обязанности;
Отношения его с братом стали настолько ужасными, что неприязнь сохранялась до смерти герцога;
Друзья внезапно удалялись из их жизни, если они считали, что те сказали что-то не так.
Уоллис Симпсон слушала трансляцию на вилле друзей в Каннах.
«Я лежала на диване, закрыв глаза руками, пытаясь скрыть слезы, - вспоминала она. - Я пролежала так долго, прежде чем смогла себя контролировать».
Следующий день она провела в постели, подавленная этим поворотом событий.
В официальных кругах было чувство облегчения, что угроза, исходящая от миссис Симпсон для монархии, была нейтрализована.
Помимо того, что она была разведена и, следовательно, ей не разрешили бы повторно выйти замуж в англиканской церкви, долгое время существовали опасения по поводу ее пригодности в качестве возможной королевы.
В отчете Специального отделения отмечалось, что Уоллис «считалась женщиной, очень любившей общество мужчин и имевшей множество романов».
Хорас Уилсон, высокопоставленный государственный служащий, писал о своих опасениях, что она намеревалась «не только вернуться сюда, но и (с помощью того, что она ожидает получить щедрые ассигнования из государственных средств) создаст собственный «двор» и … сделает все возможное, чтобы создать проблемы для нового обладателя Трона».
Он продолжил: «Не следует думать, что она оставила надежду стать королевой. Известно, что у нее безграничные амбиции, в том числе желание вмешиваться в политику».
В том же месяце депутат-либерал Роберт Бернейс заметил: «У него [герцога Виндзорского] нет ни одного настоящего друга, на которого можно было бы опереться в этой ужасающей ситуации. Он - избалованное дитя удачи с менталитетом кинозвезды.
Он представлял, что может спокойно уединиться в частной жизни, оставив брата выполнять унылые церемониальные функции, в то время как он вёл бы спокойную жизнь, занимаясь садоводством в Форт Бельведер (бывший дом герцога в Виндзоре) и отдыхая на Ривьере, иногда выходя открыть больницу или на смотр флота и получать одобрительные возгласы, которые так много для него значат.
Впервые он столкнулся с тем фактом, что отречение означает изгнание и что всю оставшуюся жизнь он не может служить никакой полезной цели».
Герцогу действительно нужно было время, чтобы примириться со своей новой ситуацией.
Валлийские гвардейцы не хотели, чтобы он был их шефом, и он больше не являлся членом Тайного совета.
Но были компенсации, в том числе приглашение из театра Лос-Анджелеса с предложением ему и его «милой даме» 1 миллиона долларов и голливудского особняка в обмен на съемки в «потрясающем историческом фильме».
У него появилась привычка звонить новому королю в любое время суток.
Однажды, когда Георг VI был слишком занят, чтобы ответить на звонок, друг герцога Эдвард Меткалф написал своей жене Бабе: «Было жалко смотреть на лицо Его Королевского Высочества. Он не мог в это поверить! Он так привык, что все делается так, как ему хочется».
В конце концов, король приказал коммутатору Букингемского дворца перестать отвечать на звонки.
Эдвард отчаянно пытался разобраться в своих делах - его имущество было временно перевезено во Фрогмор-хаус в Виндзоре - и договориться о финансовом урегулировании вместе с признанием Уоллис.
Но его мать, королева Мария, была непреклонна в том, что ничто не должно создавать впечатления, будто королевская семья принимает эти отношения.
Результатом стали ухудшение взаиморасположения между братьями и обида, которая продлилась до конца жизни герцога.
Настоящий разрыв в их отношениях произошел из-за финансового урегулирования. Во время переговоров об отречении было согласовано, что герцог будет получать 25 000 фунтов стерлингов в год (около 480 000 фунтов стерлингов на сегодняшний день) - сумму, традиционно выплачиваемую брату или сестре монарха.
Однако быстро выяснилось, что герцог не был открыт в отношении своих финансов.
Он сказал своему брату, что у него было всего чуть менее 100 000 фунтов стерлингов (2 миллиона фунтов стерлингов сегодня), тогда как у него было 800 000 фунтов стерлингов (16 миллионов фунтов стерлингов), депонированных за границей, большая часть которых контролировалась миссис Симпсон.
Еще 80 000 фунтов стерлингов (около 1,6 миллиона фунтов стерлингов) должны были быть выплачены цивильным листом и герцогствами Корнуольским и Ланкастерским.
Герцог считал, что его личное состояние не имеет отношения к той компенсации, которую он хотел получить за отказ от своей доли в Балморале и Сандрингеме, повторяя, что он не был хорошо обеспечен, «учитывая положение, которое мне придется поддерживать, и то, от чего я отказался».
Переговоры затянулись, и Георг VI в конечном итоге субсидировал своего старшего брата из собственных средств.
«Конечно, он часами каждый день проводит на связи с Каннами, - писал друг Эдуарда Меткалф своей жене. - Она каждый день ругается с ним по телефону. Мне его очень жаль - он всегда все делает неправильно по ее мнению».
В марте 1937 года Уоллис прибыла с 26 предметами багажа в Шато-де-Канд, сказочный замок в долине Луары, для подготовки к своей третьей свадьбе.
Герцог надеялся, что кто-нибудь из его семьи будет присутствовать и что один из его братьев или Дики Маунтбеттен будет шафером.
Но во Дворце и слышать об этом не хотели. Мало того, что членам королевской семьи запретили принимать приглашения, но и друзьям и бывшим советникам также запретили ехать.
Был еще один удар. Кабинет обсудил вопрос о статусе Уоллис как Ее Королевского Высочества.
На следующий день адвокат Эдуарда Уолтер Монктон передал Виндзорам письмо, которое вызвало у них непреходящую обиду по отношению к королевской семье.
Согласно письму-патенту, Уоллис не будет удостоена титула Ее Королевского Высочества.
Утверждалось, что герцог отказался от своего королевского положения и, следовательно, от положения для своей жены.
Едва ли ее теперь можно было сделать членом королевской семьи после брака - первой причины, по которой ее муж отказался от престола.
Эдвард был в ярости.
«Там такая обида, - писала Баба Меткалф. - Семья, с ней покончено. Он намерен бороться за предикат Ее Королевского Высочества, поскольку юридически король не имеет права препятствовать присвоению титула вежливости его жене. Он будет верен короне, но не человеку, своему брату. Он винит его во всей этой слабости».
Пара поженилась 3 июня. Среди подарков была золотая шкатулка от Адольфа Гитлера.
Это был брак, который не мог позволить себе потерпеть неудачу. Цена была слишком высокой.
Сидя рядом с герцогом Виндзорским на обеде в Париже, жена американского дипломата Сьюзан Паттен написала: «Он жалок. Знаменитое очарование все еще присутствует, но я никогда не видела настолько скучающего человека».
Он рассказал ей о том, как провёл свой день: «Я встал поздно, а потом поехал с герцогиней покупать шляпу, а затем по дороге домой я попросил машину подбросить меня посмотреть, как ваши солдаты играют в футбол. Когда я вернулся домой, у герцогини был урок французского, так что мне было не с кем поговорить».
К тому времени пара была жената десять лет и после времени, проведенного на Багамах в годы войны, окончательно переехала в Париж.
Жоржа Санегре, проработавшего на Виндзоров почти 40 лет, отвёл в сторону, когда он присоединился к штату прислуги, дворецкий Уилмотт.
«Герцог проинструктировал меня, что весь персонал должен кланяться герцогине или делать реверанс и называть ее «Ваше Королевское Высочество, - сказали ему. - Никогда не заговоривайте первым, а подождите, пока она не заговорит с вами. Никогда не поворачивайтесь к ней спиной, сделайте несколько шагов назад, а затем повернитесь, чтобы уйти».
За ужинами герцогиня держала под рукой золотой блокнот - слуги называли его «книгой ворчания» - чтобы отмечать успехи и ошибки. Даже листья салата должны были быть одинакового размера.
В их огромном штате прислуги было четыре горничных: две занимались одеждой Уоллис, набирали ей ванну и гладили простыни дважды в день.
Не имея какой-либо определенной цели, главная роль Виндзоров заключалась в том, чтобы развлекать и чтобы их развлекали. Но они также планировали вернуться к мейнстриму британской жизни.
Журналист Кеннет де Курси останавливался у пары на юге Франции, чтобы «обсудить мировые дела и возможные будущие действия».
Вскоре стала ясна природа этой «будущей деятельности». По возвращении в Лондон де Курси спросил лорда Кларендона, лорда-камергера королевского двора, можно ли предоставить герцогу официальную резиденцию, поскольку он «планирует сделать какое-то заявление для прессы в Америке, в котором подробно расскажет о всех своих жалобах на Короля и британское правительство».
Кларендон сообщил об этом шантаже личному секретарю короля Томми Ласселсу, который связался с MI5. Было решено пойти на риск, что герцог сделает заявление для прессы.
Шесть месяцев спустя герцог опубликовал серию статей о своей военной карьере до Первой мировой войны в американском журнале Time Life, написанных журналистом. Они разошлись по всему миру.
Ласселс был в ярости и написал в служебной записке: «К сожалению, долгий опыт убедил меня в том, что у него нет… чувств, когда интересы монархии или королевской семьи вступают в противоречие с тем, что он считает интересами для себя и герцогини».
Но герцог был доволен своими доходами от статей и согласился работать с журналистом Time Life Чарльзом Мерфи над автобиографией.
«История короля» была опубликована в 1951 году, оставаясь в списках бестселлеров в течение семи месяцев и принесла герцогу более 300 000 фунтов стерлингов - около 9,6 миллиона фунтов стерлингов на сегодняшний день.
У Виндзоров было множество других способов заработать деньги, эксплуатируя свою известность. Они предоставили свой бренд всему, от столовых приборов до коллекций платьев.
Уоллис начала вести ежемесячную колонку в американском журнале, в которой подробно рассказывала о своем опыте шоппинга, моды и развлечений, а также сомнительным образом затрачивала королевскую вражду.
«Мой муж наказан, как маленький мальчик, которого каждый день шлепают за один и тот же проступок, - писала она. - Его рана глубока».
Однако официальные лица по-прежнему беспокоились об их суждениях и монетизации их королевского статуса.
Уолтер Монктон убедил герцога не подписывать контракт на телесериал, в котором он должен был воспроизвести речь об отречении.
Весной 1953 года герцог вернулся в Лондон после смерти своей матери, королевы Марии. Похороны состоялись, но герцог сыграл в них небольшую роль.
«Какие самодовольные и мерзкие мои родственники, и ты никогда не видела такой убогой, потрепанной кучки старых ведьм, в которую превратилось большинство из них, - писал герцог Уоллис. - Я кипел от злости все время, что ты не была здесь на своем законном месте в качестве невестки рядом со мной».
Смерть матери не сплотила семью.
Приглашения на коронацию новой молодой королевы Елизаветы в мае не последовало на том основании, что не существовало протокола, прописывавшего присутствие бывшего монарха.
Вместо этого герцог смотрел трансляцию по телевидению в Париже в доме друга, комментируя ее для гостей в обмен на крупную сумму от United Press за эксклюзивное право фотографировать его.
В июне того же года Виндзоры подписали договор аренды дома на окраине Булонского леса, который должен был стать их домом.
Они платили номинальную арендную плату, и бесплатная охрана добавлялась к их весьма выгодному дипломатическому статусу, что означало, что они не платили подоходного налога, их зарубежные покупки были беспошлинными, а прибыль от их инвестиций не облагалась налогом.
Личное состояние герцога в то время составляло не менее 3 миллионов фунтов стерлингов - 85 миллионов фунтов стерлингов в 2021 году.
Пройдет еще десять лет, прежде чем отношение королевской семьи к паре начнет смягчаться.
Когда в конце 1964 года герцог перенес операцию в США по поводу аневризмы сердечной артерии, королева прислала ему цветы.
Два месяца спустя герцогу сделали операцию по поводу отслоения сетчатки в Лондоне, и королева нанесла получасовой визит - впервые за почти 30 лет она встретилась с Уоллис. Королева-мать прислала цветы.
Но каждый раз, когда королевская семья пыталась восстановить отношения, Виндзорские ставили под угрозу сближение.
В 1966 году, к 30-летию отречения от престола, герцог написал серию газетных статей, в которых откровенно рассказал о тяжелых отношениях со своей семьей.
Они были опубликованы в New York Daily News и распространены по всему миру. Это мало помогло улучшить отношения.
В 1970 году неожиданный визит нанёс 22-летний принц Чарльз. Это не увенчалось успехом.
«Я смог поговорить с [моим дядей] наедине, - написал он в своем дневнике. - Он казался в очень хорошей форме, хотя был довольно согбенным и использовал палку.
Пока мы разговаривали, герцогиня порхала взад и вперед, как странная летучая мышь. Она выглядит невероятно для своего возраста и явно делала подтяжку лица.
Как следствие, она не может нормально говорить, кроме как постоянно стиснув зубы и не двигая лицевыми мускулами.
Она показалась мне суровой женщиной - совершенно несимпатичной и несколько поверхностной.
Она говорила только о том, наденет ли она шляпу для визита к Триумфальной арке на следующий день. Все это выглядело настолько трагичным ... что я с облегчением сбежал через 45 минут».
Еще одна возможность решить «проблему Виндзорских» была упущена.
К началу 1970-х годов здоровье пары ухудшалось. В мае 1972 года королева, находясь с государственным визитом в Париже, пригласила пару на чай.
Герцог, который теперь весил менее 40 кг, настоял на том, чтобы одеться и увидеться с ней - титаническая задача, которая заняла четыре часа.
Конец теперь был близок, медсестры заботились о нем 24 часа в сутки, и у него появилась возможность поразмышлять о своей жизни.
«Герцогиня дала мне все, чего мне не хватало в семье, - сказал он одному другу. - Она дала мне покой, любовь и доброту».
Он умер через десять дней после визита королевы в возрасте 77 лет.
«История превратит его историю любви в роман, - написал Ноэл Кауард. - На самом деле, для нас это слишком недавние события, это трудно разглядеть».
Кауард объяснил, что, по его мнению, Уоллис «просто не того статуса, чтобы иметь основания находиться рядом с Троном».
Проблема Виндзорских заключалась в том, что они были поверхностными людьми с маленьким чувством долга и малым количеством интересов.
Хотя они недолго заигрывали с благотворительностью во время войны - Уоллис была волонтером в столовой, а герцог наносил визиты к британским войскам во Франции для повышения морального духа - они быстро разочаровались, чувствуя, что их усилия не были оценены по достоинству.
Их некогда друг Эдвард Меткалф дошел до того, что назвал их «избалованными детьми».
После того, как они настаивали на том, чтобы их приняли в Виндзорском замке во время предполагаемого визита в Англию во время войны, и к Уоллис относились как к Ее Королевскому Высочеству, Меткалф взорвался гневом, сказав им: «Вы думаете только о себе. Вы не понимаете, что идет война, что женщин и детей бомбят и убивают.
Боже, меня от этого тошнит. Вы забываете обо всем, думая только о себе, своей собственности, своих деньгах и своей глупой гордости. Вы просто чокнутые!»
Неудивительно, что Меткалф, как и несколько их других друзей, был вычеркнут из жизни пары.
Их амбиции частично были удовлетворены за счет красивых домов и активной светской жизни, но в их деятельности было беспокойство, как будто они убегали от чего-то - друг от друга, от прошлого, от ответственности.
Вопреки великой истории любви, Уоллис заставили выйти замуж при помощи эмоционального шантажа, и она была вынуждена оставаться в этом браке, потому что у нее не было другого выхода.
Ее будущий муж привлекал ее как принц Уэльский и король, но это влечение угасло после того, как он отказался от престола, что привело к тому, что она испытывала смесь вины, жалости, неудовлетворенности, скуки и раздражения.
Как я расскажу в следующее воскресенье, ее частые романы были попыткой активизировать жизнь, лишенную смысла, с мужчиной, которого она не любила.
Community Info